Заправка газом газгольдера16.03.2017Представим себе ситуацию, при которой декорации, например, рижского «Иванова» конкретизируются, обретают с точки зрения бытовой логики свое завершение, становятся системой близких знаков: не мебель, поросшая мхом, напоминающая могильные камни, а подлинные могильные плиты, не неопределенное серое пространство, а склеп. Спектакль тогда становится бессмысленным, еще до своего начала, не нужным, он ничего не сможет добавить к сказанному художником. Вероятно, поэтому так трудно читаемы пластические объекты М. Китаева вне сцены-его макеты и коллажи. Не случайно художник всегда сопровождает и макет, и эскиз целыми сериями рисунков, чертежей, набросков. Он словно бы предостерегает от поспешных выводов, от простых расшифровок. Как бы ни была парадоксальна и неожиданна среда его спектаклей - чеховских в особенности, ей всегда необходим человек, его слова и поступки, весь его мир - тогда она обнаруживает и свою многозначность, и свою способность открыть в мире человека нечто сокровенное и, может быть, даже главное. Иное у В. Левенталя - завершенная, живописная композиция его эскиза к «Вишневому саду» сосредоточена в себе, замкнута, закрыта. Этой среде ни к чему человек, не нужны его радости и его страдания, эскиз к ним глух, не желает их слышать. Он вынес им приговор, закрывающий собой их истории, судьбы и жизни. Если вам нужно заправистья газом, тогда посмотрите на заправка газом газгольдера и узнайте, где это возможно. Если в «Вишневом саде» мотивы природы находились в смысловом подчинении, трансформировались знаково, то в следующем чеховском спектакле В. Левенталя - в «Чайке» (1980, МХАТ им. М. Горького) единственное и главное в декорациях - природа. Все остальное художник отодвигает, соринский дом возникает лишь в немногих своих приметах, художнику он не интересен, не важен; еще только сцена треплевского спектакля активно входит в пластический образ, но и она принадлежность пейзажа.
|